Хочу остаться собой - Страница 21

Наши отношения с Ларой складывались весьма своеобразно. Первое время, когда я попал к ней, она общалась со мной как с пятилетним ребенком. Слушая мой лепет, как настоящая мамочка поправляла мою речь, посмеивалась над несуразностями. Потом была пыточная и мы некоторое время общались подчеркнуто вежливо и холодно. Затем я напросился на прогулки и наступил новый этап. Напоминало это киношные отношения английской знати. Очень вежливо и очень корректно. Первое время она ждала от меня подвоха, но я вёл себя покладисто. Затем она успокоилась и мне показалось, что такие чопорные отношения стали её тяготить. И когда во время какого-нибудь весёлого разговора я вдруг вставлял «леди Лара», в глазах у неё частенько мелькало и сожаление и раздражение. А что вы хотели, милочка, быть хозяйкой и просто Ларой – не получится. Это я так немного вредничал. А что ещё может себе позволить бесправный раб? Снова я озадачился вопросом – а зачем я вообще Ларе нужен? Забрала во время казни, вылечила, откормила, научила говорить. С требованием секса она ко мне не пристаёт. По дому я не работаю, толку от меня ноль. Единственное – работаю в Академии временным тренером, может там за меня деньги платят? Или хочет откормить, обучить и продать кому-нибудь ещё? А что, раньше ведь продавали рабов и особенно ценились обученные. Только мне это уже без разницы. Я мысленно махнул рукой. Ещё несколько дней и я свободен.

В последний вечер мне немного взгрустнулось. Сидя с Ларой на лавочке в парке, долго глядели на раскинувшийся город.

– ты куда-то собрался? – вдруг раздался шипящий голос сбоку.

От неожиданности я аж подскочил. Обернувшись, увидел прищуренные в бешенстве глаза Лары.

– о чём вы, леди Лара?

– ты сидишь, уже полчаса прощаешься с городом и думаешь, я этого не чувствую?! Так куда ты собрался? Первой остановкой для тебя станет пыточная! Отвечай!

Я закрыл глаза, несколько раз вздохнул, успокаиваясь. Приглушив мысли, подумал – вот дура, весь вечер испортила, хотя и права по-своему. Вслух же ответил сдержанно и официально.

– я благодарен вам, леди Лара, за такое внимание и заботу обо мне. А моя легкая грусть вызвана тем, что завтра мне предстоит провести весьма опасный опыт, который может закончиться очень плохо. Однако вы вправе отменить его и указать, чем мне в дальнейшем заниматься. Любое ваше решение я приму с нижайшим почтением. Склонив голову в поклоне, я замер.

Несколько минут она ходила передо мной. Я не двигался. Наконец гораздо более спокойно спросила:

– опыт действительно опасный?

– да, очень.

– без него не обойтись?

– нет. Она ещё немного походила.

– я приношу извинения, что неправильно истолковала твои намерения и была несдержанна.

– я принимаю ваши извинения, леди Лара.

Настроение было испорчено. Еще немного посидев, молчком пошли домой. Она не брала меня под руку, я не предложил. Так и шли домой рядом, но поодиночке.

Укладываясь спать, подумал – вот и знак. Какие бы у неё мысли обо мне не были, но подобных представлений я больше не хочу.

Утро побега выдалось пасмурное. За завтраком я был сдержанно спокоен, Лара – сдержанно виноватой. Завтрак прошёл в молчании. Я уже собирался уходить, когда она подошла ко мне и нерешительно остановилась. Неожиданно мне стало жаль её. Ведь после того представления, что я собирался сегодня устроить, она и вправду будет чувствовать себя виноватой. Неплохая вроде женщина, хотя и со своими тараканами в голове. Легонько погладив её по плечу, я ободряюще улыбнулся ей и ушел. Уже отъезжая от дома, заметил силуэт Лары в окне. Во, блин, бразильские страсти. Мне теперь точно возвращаться нельзя. Как теперь строить отношения – совершенно непонятно. Прибыв на место, я сразу собрал всю охрану и провел краткий инструктаж.

– сегодня я буду проводить опыты, которые могут оказаться очень опасными. Возможно всё – и пожар и взрыв. Поэтому слушайте внимательно. В блиндаже для охраны остаются только двое. Остальные отходят в лес на метров на 300 и ждут там. Дежурят один солдат и одна курсантка. Если начнется пожар, а тем более взрывы, из блиндажа не выходить. Помочь вы уже ничем не сможете, а вот погибнете запросто. Испытывать я буду очень опасные вещи, поэтому подходить к лаборатории можно будет не раньше, чем через час после того, как исчезнет последний дымок. Всем ясно? Я надеюсь на ваше благоразумие.

Спустившись в лабораторию, посидел немного, собираясь с мыслями. Потом развел печку, изображая начало деятельности. Не торопясь проверил сидор с едой и небогатой одеждой. Переоделся в одежду паломника и стал ждать. Устроить пожар я решил ближе к обеду. Пока прогорит, пока решат спуститься, пока будут искать – будет уже вечер. Пока сообщат, будет утро. Даже если заподозрят, раньше следующего полудня погони не будет.

Наконец я решился. Внимательно осмотрел едва различимое окошко блиндажа. Если кто и смотрит, то не очень внимательно. Скоро обед, у всех уже мысли о еде. Теперь пора. Я уже присмотрел себе выступ, на который удобно будет «прыгнуть», а потом уйти в противоположную от охраны сторону.

Я немного напрягся и уже на выступе. Сразу присел и замер, стараясь не привлекать внимание. Потихоньку отполз за край впадины. Найдя себе местечко с хорошим обзором, начал свой пиротехнический концерт.

Для начала я забросил в сарай маленькую канистру с напалмом. Сарай деревянный, горел очень хорошо. Потом я подкинул туда пару десятков термитных шашек. Зрелище великолепное. Сквозь все щели сарая сверкал ослепительный свет и с гулом вырывалось пламя. Не прошло и десяти минут, как сарай сложился сам в себя. И практически весь сгорел. С такой температурой огня там действительно ничего не осталось. Напоследок я бросил килограмм десять динамита. Гулкий взрыв разнес золу и остатки сарая по впадине. Всё! Теперь меня официально нет. Если они ничего не заподозрят, а я не наслежу, то скоро стану свободным. Сделав три «прыжка» на пару километров, я определился с направлением и побежал. Бежать предстояло долго. Себе я поставил рубеж в полторы сотни километров. Физическое состояние у меня было отличное, погода хорошая. Где была возможность, пробегал по ручьям пару километров в сторону, пробовал запутывать следы на перекрестках. Обходя поля и людей, двигался почти непрерывно, с небольшими перерывами на еду. К концу третьего дня, наконец, успокоился и позволил себе полноценный отдых с костром и спокойным ужином.